Robin Hood (BBC)_переводы_По всем правилам (рождественская история от Джэди)

[Blackcatchild]

Название: По всем правилам
Автор: jadey36, All the Trimmings, разрешение на перевод получено
Перевод: blackcatchild
Бета: верный друг Word)))
Жанр: юмор
Категория: слэш
Персонажи: Робин Гуд, Гай Гисборн, Мэриан Найтон
Пейринг: Робин Гуд/Гай Гисборн
Саммари: Рождество. Гай не в духе. Робину, кажется, не удается ничего сделать так, как надо. Неужели их Рождество будет испорчено?
Предупреждения: ну, там есть немножко матов... Совсем немножко!
Примечание автора: Робин и Гай живут вместе в поместье Локсли. Гай содержит дом, а Робин занят разбойничьими делами. Мэриан представления не имеет об их интимных шалостях, вследствие чего возникают всяческие недопонимания и нелепое вранье.
Глупый, пошленький крэкфик)))
Примечания переводчика:
В тексте есть отсылка к фику "Кровать" (привожу ссылку для тех, кто его, быть может, не читал).
Автор, Джэди, вроде бы никому лично свой фик не посвящала - просто поздравила всех своих читателей с наступающим Рождеством. А я, много раз наступавшая на грабли собственного перфекционизма в своем стремлении организовать праздник по всем правилам, хочу посвятить свой перевод тем из вас, кто будет собирать застолье на Новый Год. Да минуют вас усталость от стояния у плиты и испорченное настроение! Пусть наступающее Рождество и Новый Год принесут только светлое счастье и детскую радость от этих поистине замечательных праздников.
Ну, и конечно, ree_sever, amudarja, как всегда, этот перевод - прежде всего для вас!

~
– С каких это пор Дед Мороз носит черный кожаный костюм? – спрашивает Робин, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
У Гая вытягивается лицо. Он заработал кучу неприятностей, пока добывал этот костюм Санты, не говоря уже о том, что ему пришлось обагрить свой лучший меч кровью последнего оставшегося в Ноттингеме портного. В ярости он сдергивает с себя белую бороду и швыряет ее в разбойника.
– Ты, похоже, решил испортить это проклятое Рождество, так?
Робин осторожно ставит кубок с вином на каминную полку, устраивается поудобнее в кресле и трет глаза. Вообще-то он уже готов лечь спать, а в голове у него – всякие развратные мысли о том, как они с Гаем могут провести вместе Рождество. И злить Гая – последнее, чего ему хочется.
– Я просто спросил, вот и все.
И он призывно хлопает себя по коленям, предлагая Гаю присесть.
– Я - Дед Мороз, – гнев Гая частично испаряется при взгляде на раскрасневшегося от вина, растрепанного разбойника, объект его постоянного вожделения. – Предполагается, что это ты должен сидеть у меня на коленях.
– Буду счастлив, – Робин встает, не очень твердо держась на ногах. – А могу я еще высказать пожелания насчет подарков?
– Ты, мать твою, сидеть будешь на своем подарке, – отвечает Гай, и губы у него кривятся в улыбке при воспоминании о том, как Робин уселся к нему на колени в прошлый Сочельник и что вскоре после этого случилось. Кстати, это еще одна из причин, почему Гаю пришло в голову, что костюм Санты должен быть кожаным – тогда его можно будет просто вытереть тряпочкой.
Надувшись, Робин плюхается обратно в кресло у огня.
– Знаешь-ка что, в прошлом году я купил тебе кожаные семейные трусы и комплект из кожаного колье и сережек. И хотя мне очень нравится то, что у тебя там под вышеупомянутыми семейниками, я бы хотел получить что-нибудь еще. То, что я мог бы использовать, или надевать или чем мог бы любоваться в этом году.
Гаю хочется показать Робину то, чем тот мог бы любоваться, но он передумывает. До него вдруг доходит, что уже поздно, а ему придется вставать ни свет, ни заря, если он собирается успеть приготовить гуся к рождественскому обеду.
– И вообще, ты мог бы погасить этот блядский огонь, – говорит он, указывая на бушующее за каминной решеткой пламя.
У Робина широко открываются глаза.
– Ты что, на самом деле собирался спуститься по дымоходу?
Гай отворачивается, бормоча что-то насчет полного отсутствия у Робина чувства такта, топает к входной двери и кричит, обернувшись через плечо:
– Можешь меня не ждать!
– Не бойся, не стану, – весело отзывается Робин. – Дед Мороз ведь не может прийти по-другому.
Гай в ответ шарахает дверью так, что с крыши съезжает здоровенный пласт снега.
Не обращая внимания на этот взрыв ярости, Робин возвращается обратно к огню и своему вину.

~

Проснувшись, Робин обнаруживает, что он все еще сидит, скорчившись, в кресле у камина. Морщась, он поворачивает голову к окну, выходящему на деревню Локсли, и видит сквозь щели в ставнях светлое небо. Наступило Рождество.
Из кухни слышны стук, скрежет и всевозможные проклятия. Понятно, что это Гай, поскольку все их слуги давным-давно сбежали, напуганные тем, что Гай все время размахивал мечом и грозился их выпотрошить за неправильно заправленную постель, плохо взбитые подушки или свое нижнее белье, выстиранное недостаточно мягким моющим средством (Гай тогда пытался изображать, что он гость, надолго задержавшийся в поместье Локсли, вот только он ни разу не воспользовался гостевой комнатой, предпочитая проводить все ночи у Робина в постели).
Из нескончаемого потока бранных слов и бьющихся горшков Робин делает вывод, что с приготовлением рождественского обеда у Гая все как-то не очень хорошо. Решив, что, возможно, правильнее будет не попадаться сейчас Гаю под руку, Робин натягивает сапоги, зимний плащ, подхватывает лук и колчан и втихаря пробирается за дом, выпрыгнув из окна на свежевыпавший снег.
Сегодня в Ноттингеме должна состояться ежегодная рождественская ярмарка. Робин решает, что будет хорошо украсть там что-нибудь Гаю в подарок – может быть, это умиротворит человека, перегруженного домашней работой.

~

На полпути в Ноттингем Робин вдруг натыкается на закутанную с ног до головы в меха Мэриан. Она говорит, что как раз направляется в Локсли, чтобы вручить Робину рождественский подарок (Мэриан понятия не имеет об их проделках, поскольку Робин навесил ей лапши на уши, сказав, что держит Гая под домашним арестом).
– Вряд ли разумно оставлять Гая без надзора. Вдруг он сбежит? – она наклоняется к Робину и украдкой вглядывается в его лицо.
Робин гадает, что она там рассматривает – может быть, темные круги под глазами? Думает, наверное, что он не спит ночами, вынужденный вести тяжелую жизнь Робина Гуда. Робин убежден, что если бы она узнала правду об этих бессонных ночах, то он бы и глазом моргнуть не успел, как в него прилетела бы одна из этих ее ужасных шпилек.
– Не волнуйся, – говорит он. – В данный момент Гисборн прикован к кухонной мойке.
Не считая, правда, того, что последнее, что я слышал – это как ломается именно кухонная мойка, думает он.
– А, ну тогда все в порядке, – растерянно говорит Мэриан, приглаживая рукой в меховой варежке свои тщательно завитые локоны.
Робин пристально смотрит ей в лицо, подозревая, что щеки у нее горят вовсе не от обычного количества румян, а из-за тайком опрокинутых нескольких стопочек хереса, который ее отец, Эдвард, добросердечно выдает своим домашним слугам каждым рождественским утром.
– А давай, – говорит Мэриан, – я пойду в Локсли и подожду тебя там, пока ты накормишь бедняков в Ноттингеме?
На мгновение Робина охватывает чувство вины, когда он вспоминает, как в прошлое Рождество он наврал ей, что раздает еду беднякам, а сам в это время отправился к местному кожевнику, чтобы забрать заказанные для Гая кожаные семейники, колье и сережки.
– Нет, – говорит Робин, думая о Гае в белом переднике с оборочками, фарширующим гуся размером с корову, взбивающим крем-брюле и хлопочущем над яблочным пюре и подливкой. – Ты не можешь пойти в Локсли.
– Почему нет?
– Потому, что поместье сгорело. Дотла.
Глаза Мэриан делаются огромными от ужаса.
– Но ты же сказал, что оставил Гая прикованным на кухне. Я понимаю, Робин, что он твой враг, но честно, если ты…
– Нет-нет, – поспешно говорит Робин, моля Бога, чтобы помог ему выкрутиться. – Когда я говорил, что приковал Гисборна к мойке, я имел в виду, что сначала я вытащил с кухни и его, и мойку.
– Ой, какая я глупенькая, – говорит Мэриан, ослепительно улыбаясь.
Точно, без хереса не обошлось, думает Робин. Еще он думает, что когда он вернется домой, он и в самом деле может обнаружить вместо манора только дымящиеся развалины, особенно когда припоминает, как в прошлое Рождество Гай решил поджечь плампудинг с помощью греческого огня, стащенного у шерифа из сейфа.
– Значит, – говорит Мэриан, – ты должен пойти со мной в Найтон. Я уверена, лишний рот отца не обременит.
– На самом деле, – отвечает Робин, – я как раз направлялся в Бончерч, навестить Мача и Еву.
Без разговоров Мэриан подхватывает его под руку.
– Отлично. Я пойду с тобой.
Робин беззвучно стонет. Определенно, ему пора завязывать с выпивкой – она туманит ему мозги, особенно, когда приходится придумывать какую-нибудь правдоподобную ложь.
– Да, – говорит он, выдавливая из себя улыбку. – У них как раз новый малыш, уверен, Ева обрадуется, если ей немного помочь.
Мэриан кривится от отвращения и говорит, что уж лучше вышивать рождественских ангелов на гобелене шириной в милю, чем иметь дело с вонючим крикливым младенцем. Она предлагает Робину отправиться одному и навестить ее в Найтоне после того, как он покинет Бончерч. Робин клянется, что обязательно придет. Сразу, как только Гай наиграется с моей хлопушкой, думает он про себя.
Счастливая от того, что проблема разрешилась, Мэриан резко меняет направление и, выписывая вензеля и пошатываясь, идет обратно в Найтон.
Робин решает, что надо бы ему озаботить выполнением данного ей обещания и навестить ее позже; хотя, если повезет, то она снова доберется до хереса и потом не вспомнит даже того, что видела Робина, не говоря уж о планируемом визите. Но прямо сейчас ему очень нужно попасть на Ноттингемскую ярмарку, раздобыть подарок для Гая и поскорей вернуться домой, пока его вранье насчет сгоревшего манора не обернулось правдой. Он только очень надеется, что Гай будет в лучшем настроении, чем раньше, и ему в голову не прилетит какой-нибудь горшок. После развалившейся в прошлом году кровати и рухнувшей стены ему чрезвычайно хочется, чтобы это Рождество не было таким разрушительным.

~
Настроение Гая не улучшилось. Взъерошенный, с испариной на лбу, с лезущими везде волосами, в переднике, заляпанном подливкой и разными другими трудноопределимыми продуктами, он, покачиваясь, выходит навстречу Робину.
– Гай, ты что, к бренди приложился?
– Проклятый гусь с пронзительными глазами и тошнотворным желудком. Блядский гребаный гусь! – рычит Гай.
Робин принюхивается. Пахнет паленым.
– Слушай, а ты гуся-то ощипал, прежде чем засунуть в духовку?
Падая в кресло перед камином, Гай бормочет:
– В основном, да.
Робин сгружает оружие, снимает плащ. Потом, подтащив второе кресло поближе к Гаю, стягивает сапоги и облегченно вздыхает.
– Ну, – говорит Гай, толкая Робина в плечо, – и где он?
– Что - где?
– Мой, блядь, подарок!
Робин оглядывает Гая с ног до головы и решает, что сейчас, наверное, не совсем подходящее время для того, чтобы распаковывать сверкающее, дорогое (не то, чтоб Робину пришлось за него платить, но все-таки) стеклянное зеркало. Один взгляд на свой, прямо скажем, небезупречный внешний вид может окончательно вывести Гая из равновесия, а Робин слишком устал, чтобы выбирать потом осколки из его волос и с пола.
– Давай позже, – говорит Робин. – В конце концов, Рождество – это, в основном, предвкушение. Несколько секунд на разворачивание упаковки – и все уже кончилось. Кстати, а как там насчет обеда? Есть ужасно хочется.
Гай пристально смотрит на Робина.
– Предвкушение, говоришь?
Робин кивает.
–Вот и предвкушай обед, – говорит Гай, – поскольку я в любом случае не собираюсь возвращаться на эту ебаную кухню. Я увольняюсь.
Заметив, что Гай на грани истерики, Робин решает, что граф Хантингтон и герой Акры просто обязан прийти на помощь.
– Я закончу с обедом, пока ты… эээ… умываешься.
Гай бросает взгляд на свой заляпанный передник и все-таки начинает рыдать.
Робин наливает ему вина в большой кубок и удаляется на поиски кухни.

~
– Обед подан! – торжественно кричит Робин.
Гай, который заснул благодаря немаленькому кубку с вином, врученному ему Робином, резко открывает глаза. Он поворачивается к Робину и спустя пару минут ухитряется сфокусировать взгляд на заставленном блюдами обеденном столе. Потом он смотрит на закрытые ставнями окна и на многочисленные зажженные свечи, расставленные по всему залу.
– Скорее, блядь, ужин.
С третьей попытки ему удается благополучно подняться из кресла у камина и, покачиваясь, подойти к столу.
– Прости, – говорит, икая, Робин. – Мне пришлось какое-то время разбираться, как там что на кухне работает. Но я очень старался сделать все как можно лучше.
Гай разглядывает комковатый крем, подгоревшую брюссельскую капусту и чрезвычайно жирную на взгляд подливку.
– Страшно представить, что бы получилось, если бы ты не старался.
Он выдвигает кресло и плюхается на сиденье.
– Не заморачивайся. – Робин улыбается и приподнимает кувшин с вином. – Зато этого добра у нас в избытке.
После по большей части невкусного обеда, прошедшего в мрачном молчании, Робин предлагает Гаю поиграть во что-нибудь.
Подогретый половиной галлона глинтвейна и остро нуждающийся в том, чтобы выпустить пар, Гай соглашается.
И двое мужчин играют: в «Прицепи ослику хвост*», в прятки и в жмурки – все это, естественно, в их собственной интерпретации.
Устав и имея на себе значительно меньше одежды, чем вначале, они решают, что пора прерваться и чем-нибудь поужинать. Гай уже в гораздо лучшем настроении и говорит, что пойдет и сделает им какие-нибудь сэндвичи, позабыв, что ранее он объявил о своем увольнении с кухни.
Когда Гай возвращается с полной тарелкой сэндвичей с холодной гусятиной, Робин занят тем, что трудолюбиво пишет непристойные шуточки и запихивает в прошлогоднее рождественское печенье.
От сэндвичей Робин отмахивается.
– Нет, спасибо. Я еще с обеда не все перья из зубов выковырял.
– Дело твое, – отвечает Гай и храбро откусывает от сэндвича.
– А что, неплохо! – объявляет он.
– Печенья? – предлагает Робин с озорной улыбкой.
– Погоди, дай я сначала проглочу, – говорит Гай, энергично жуя. У него нет желания повторять прошлогодний эпизод, когда он подавился, даже несмотря на то, что примененный тогда Робином прием Геймлиха** привел к затейливому сексу на коврике у камина.
К тому времени, как Гай заканчивает читать все шуточки Робина, по-детски радуясь тому, что грамотность графа оставляет желать лучшего, он уже от души хохочет. Последняя шутка настолько удачна, что он даже чуть не обмочился. Тогда он вспоминает, что до сих пор не вручил Робину его подарок.
Робин сопровождает Гая наверх с некоторой опаской. Он не уверен, что сможет изобразить восторг, если Гай оклеил стены спальни кожаными обоями. Однажды мне вручат кожаные носки, думает он.
Гай торжественно распахивает дверь в спальню.
– Та-дам! – говорит он и машет рукой в сторону большой кровати, возвышающейся в центре комнаты.
Робин смотрит на кожаные простыни и говорит:
– Мы же вроде это уже пробовали? И я все время соскальзывал, так ведь?
–Погоди, – останавливает его Гай и идет к кровати. – Эту идею я подсмотрел в каталоге «Мать и дитя».
С некоторым усилием Гай вытягивает и устанавливает в пазы по длинным сторонам кровати обтянутые кожей поручни.
– Смотри, – говорит он, бросается на постель и перекатывается с боку на бок, – Не падаю!
Хохоча, Робин присоединяется к нему, думая, что, возможно, их какое-то не слишком удачное Рождество будет все-таки иметь счастливое завершение – пусть и несколько скользкое и хлюпающее.

Конец

* «Прицепи ослику хвост» - распространенная детская игра, когда участники игры с завязанными глазами пытаются прикрепить (например, с помощью скотча) хвост к нарисованному на заборе бесхвостому ослику.
** прием Геймлиха – Геймлих - американский врач и общественный деятель, получивший широкую известность как изобретатель метода поддиафрагмальных толчков в случае, если в горло пациента попал инородный предмет.

Картинка, чтобы стало понятно, как этот самый прием мог привести к сексу на каминном коврике)))

Картинка, чтобы стало понятно, как этот самый прием мог привести к сексу на каминном коврике)))