The world will decide. The world always decides (c) фильм "Царство небесное"
Я хотела просто описать свою внезапно случившуюся, незапланированную поездку. Создать обычную дневниковую запись.
А получилось черт знает что - смесь ощущений от путешествия, восхищения городом, воспоминаний о давно прошедшем и нынешнего состояния души.
Но все равно, пусть будет.
АСТАНА - ТУДА и ОБРАТНОЯ бережно храню воспоминания.
Для них в душе расчищен уголок -
Там аккуратно полочки прибиты,
Все тщательно разложено по датам
И приглушенный свет дает торшер;
На пол постелен коврик - тот, из детства,
Где слон с погонщиком и обезьяны -
Все хорошо устроено.
И можно
Уйти от всех,
И, взяв, что нужно,
С полки,
Устроившись уютно на полу,
Рассматривать в подробностях.
Грустить.
Смеяться.
Улыбаться.
И даже плакать иногда...
... Какая муторная весна.
Конец марта. День оттепели, три дня мороза, слепящее солнце, потом - пахнущая химпроизводством хмарь. В голове - вата, в душе - пусто и непонятно. Позади - дурацкий праздник 8 марта (три дня выходных, из них день у плиты, два - на работе), впереди - да ничего там нет. Хорошего.
Все валится из рук: работа, хозяйство. Пытаешься как-то себя вздернуть, но ничего не выходит.
Маета. С чего бы вдруг - неясно. Вроде бы ничего плохого и не случилось, но очень хочется повыть на луну. Вон она какая - огромная, желтая, так и лезет в окно. Может, полегчает...
...Телефонный звонок. Межгород. Или кто-то с мобильного звонит. Или все же межгород... Надо бы ответить.
... Это был межгород. И это была Лорка. Моя радость, мой якорь, друг сердечный.
- Ты мне снилась!
Так, это уже серьезно. Она ведьма и умеет видеть вещие сны (мне, например, снов практически не показывают. Штук пять за всю жизнь. Вещих - тем более). Она вообще много чего умеет, у нее прабабка эпилепсию заговаривала...
- Ты должна приехать!
Ну, значит, должна. Как скажешь, дорогая, так и будет. Ты всегда знала лучше меня, как для меня будет лучше. Если бы я тебя еще всегда слушалась...
Какое счастье, что ты у меня есть. Какая удача, что тебе пришлось переехать из теплой, зеленой, уютной Алматы в эту новую, продуваемую всеми ветрами столицу с именем "Столица" - Астана. Теперь мне до тебя - меньше суток пути, и куча поездов.
И я еду. Всего на два с половиной дня, на половину пятницы и выходные: у меня работа, у тебя - такая работа, что мне за тебя порой страшно становится, и отпуск твой расписан давным-давно по дням, часам и, кажется, даже минутам. Но эти два с половиной дня я проведу с тобой. И даже лучше, что больше никто не смог и не захотел со мной поехать.
...Боги, отчего мне всегда так хорошо в дороге?! Пусть в старом-старом вагоне, пусть проводники кочегарят так, что кажется - я сейчас заживо сварюсь. Пусть приходится, томясь в жарком купе, почти три часа стоять на пограничных постах, российском - в Троицке и казахском - в Кайраке, и даже нельзя выйти покурить в тамбур и остыть. Плевать. Перетерплю.
Поезд мчится, за окном степь - ветер и простор. Хочется рвануть вниз окно, чтобы ветер бил в лицо, смеяться, кричать и свистеть. Наверное, есть во мне все же кровь кочевников, хотя это у Лорки официально чуть ли не Батый в предках числится, а у меня - только едва заметная раскосость в глазах да странная девичья фамилия. (А ручки у окон свернули, гады предусмотрительные).
Перестук колес, скрип вагона, желтый чай в стеклянной кружке, молчаливые соседи в купе. Для полного счастья в мобильнике аудиокнига, Ричард Армитадж читает рассказ о Робине Гуде. С третьего раза начинаю распознавать кое-что из английской речи, не заглядывая в распечатанный текст. В конце-концов задремываю под бархатный голос. И резко просыпаюсь от звонка мобильного прямо в ухо - наушник-то не вынула! За окном уже темно, Казахстан приветствует меня автоматическим подключением к местному оператору связи (я начинаю понимать, насколько я здесь желанный гость! В предыдущие разы приходилось все настраивать вручную). Это Лорка звонит, беспокойно спрашивает:
- Ты где? Ты едешь?
Я еду, еду.
...Утро. Астанинский вокзал - не очень большой, не самый навороченный, Челябинский, конечно, просторней и красивей. Но все равно хороший. Теплый весенний воздух, казахская речь вокруг. И Лорка, спешащая ко мне по перрону. Здравствуй, дорогая!
Здравствуй, Астана!
В этот город я влюбилась мгновенно, с самого первого раза, когда мы приехали в разгар новогодних праздников, и было холодно, снежно и ветрено. Впрочем, там практически всегда ветрено. Бывший центр целинного земледелия, он назывался то Акмолинск, то Целиноград, то Акмола, и так и не стал большим городом, пока туда не перенесли столицу. Место для жизни, вообще-то, не самое лучшее. Но мне почему-то нравятся и этот ветер, и холод. И периодически случающийся морозный туман, в котором сначала прячутся верхние этажи небоскребов, а потом он опускается все ниже и ниже, накрывает низкие домики дипломатического городка на проспекте Кунаева - и вдруг как-то неприметно исчезает. На туман хорошо смотреть с лоркиного 15 этажа, с террасы.
Я люблю этот город. Мне нравится четко просматривающаяся концепция застройки - чувствуется, что к генплану приложил руку Кисе Курокава, хотя Лорка и ругается: "Нашли, кому поручать - японцу! У них же земли ни фига нет, они автоматически экономят каждый квадратный сантиметр площади. А здесь-то чего стесняться, степь да степь кругом, можно улицы хоть в километр шириной делать!" Ничего, даже с учетом японского маниакального стремления к экономии пространства получилось хорошо, просторно и воздушно.
Мне нравятся странные, изогнутые формы деловых высотных зданий. Кажущаяся простота и лаконичность жилого комплекса на проспекте Кунаева. Поющие фонтаны, лесенки и цветники, маленькие скульптурки - бронзовые и бетонные - на Водно-Зеленом бульваре. "Символы власти" - ханские перстни, плетки, булавы (стилизованные, конечно, выполненные из раскрашенного бетона) - разбросанные по газонам на пути к президентскому дворцу. И названия там красивые, хоть и пафосные, конечно, претендующие на имперское величие: Ак-Орда - белая ставка, Нур Жол - сияющий путь.
Сердце строителя заходится в щенячьем восторге при взгляде на восхитительный Байтерек, хоть местные жители и обзывают его насмешливо "чупа-чупсом" (здесь любому мало-мальски заметному сооружению присваивают клички - "зажигалка", "два перевернутых золотых ведра" и пр.). А волшебное произведение Нормана Фостера - торговый комплекс Хан Шатыр - вообще приводит меня в состояние эйфории. Каждый свой приезд я бесконечно долго смотрю на него с разных точек - снаружи, любуясь великолепными формами шатра, изнутри, восхищаясь совершенством и красотой конструкций. Кстати, Байтерек - тоже детище Фостера. Спасибо Вам, барон Foster of Thames Bank, за такую радость!
У Лорки всю зиму жили родители, сейчас она отвезла их на лето в Алматы. По дороге с вокзала рассказывает, что по непререкаемому повелению мамы прикупила мебели и "осветительных приборов". Заходим в квартиру - точно, теперь это почти что хоббичья нора! И было-то хорошо, а теперь совсем замечательно, особенно умиляет половичок на кухне. Ну, вот люблю я напольные покрытия, что тут сделаешь. И сидеть на них люблю, чтобы ноги калачом. Тоже, наверное, наследие кочевников.
Лорка убегает на работу - буду ждать ее до вечера. Разгребаю вещи и обнаруживаю, что забыла взять с собой колготки и расческу. Зато зачем-то прихватила пару платьев. Вообще, процесс сбора в дальнюю дорогу у меня еще со времен поездок в школьный трудовой лагерь называется "кинуть шмотку в сумку". Обычно процесс этот начинается за пятнадцать минут до выхода из дома и, как ни странно, все принципиально важное обычно в сумку все-таки попадает. Но бывают вот такие проколы, как сейчас. Ладно, есть повод выйти и прогуляться по бульвару до ближайшего места, где продается искомое. Расческой пока лоркиной воспользуюсь - первый раз, что ли, вечно я у нее таскала отсутствующие у меня предметы первой необходимости! А она терпела, бедолага. (В поезде, получается, я так ни разу и не причесалась. Да...).
Бульвар, ступеньки, здороваюсь со знакомыми статуэтками - всадниками, птицами, оленями. Присаживаюсь на скамейку, подставляю лицо теплому ветру. Смотрю, как потихоньку садится солнце, отражаясь в многочисленных стеклах небоскребов. Хорошо! Хотя расчески я так и не нашла. Колготки, правда, купила. Надо возвращаться, Лорка уже вот-вот должна прийти с работы и впереди у нас, по ее заявлению - "культурная программа".
Пока ужинаем и пьем вкуснючее казахское вино, на улице темнеет. Идем смотреть "культурную программу". Сейчас как раз мусульманский праздник - Навруз (в казахском варианте - Наурыз), последние дни, и в честь этого около Байтерека каждый вечер устраивают светомузыкальное шоу. Красота неимоверная! Подсветка монумента меняется в унисон великолепно подобранной музыке - казахские мелодии органично переходят в отрывки из "Лебединого озера", Моцарта и еще чего-то, а под конец звучит "Space". Стоим, любуемся, слушаем. Темные улицы, простор, музыка. Накатывают воспоминания. Я говорю: "Лорка, а помнишь нашу безумную мазурку на Дворцовой площади?" Она улыбается: "Да... После капеллы".
... Как мы первый раз туда попали? Вот ведь, не могу вспомнить, как ни напрягаю память. Но в итоге все годы, прожитые нами в Питере, мы регулярно ходили в Ленинградскую капеллу, залипнув на ее чудесный хор, на этот маленький, теплый зал с органом и на само старое-старое, втиснутое в квартал здание с внутренним двориком, к которому мы шли через переходы и проходные дворы, свернув с улицы Желябова в неприметную арку. А возвращались потом обязательно через Дворцовую площадь. Почему-то после концертов она всегда была пустой и как будто принадлежащей только нам двоим. И однажды, наслушавшись музыки, мы затеяли танцы прямо под Александрийской колонной, при том, что танцевать я никогда не умела - ни тогда, ни сейчас. Зато Лорка умела. А я напевала мелодию и, припав на колено на холодную брусчатку, изображала гусара в ментике, пока она кружилась вокруг, выделывая антраша. Свистел ветер, метались тени. Сверху, с колонны, на нашу мазурку смотрел бронзовый ангел, а больше, кажется, никто. И мы были очень молоды, и в тот момент - очень счастливы. Просто так, ни от чего...
Субботнее утро. Лорка командует делать на завтрак блинчики. Как прикажешь, начальник, тем более, что печь блины мне почему-то доставляет некое эстетическое удовольствие. "С семгой," - плотоядно облизнувшись, добавляет она. Ну, кто бы сомневался! За рыбу эта жительница степей запросто продаст душу, всегда так было.
Готовим, треплемся, завтракаем. Выходим на террасу, придирчиво рассматриваем небо на предмет возможных пакостей от погоды. Не, погода сегодня не капризничает, все хорошо - солнышко, легкий теплый ветер, весенняя светлая голубизна. И мы едем встречать весну.
Лошадку Лорка имеет надежную, породистую (Лексус, однако!) и ухоженную, хорошо с ней обращается, не дергает зря. И машинка довольно урчит, унося нас за пределы города, на север. Такой кайф - сидеть рядом с аккуратно ведущей машину Лоркой, смотреть на степь, на бесконечно разматывающуюся ленту дороги, смеяться, когда мы вновь и вновь сворачиваем не туда, обманутые каким-то очередным замаячившим вдалеке забором (вообще-то мы ищем базу отдыха Бал Карагай, в разведывательных целях). Да, сложно в степи ориентироваться, почти как в наших лесных дебрях!
С третьей попытки доезжаем до Бал Карагая, разговариваем с вежливым администратором, который устраивает для нас экскурсию по этой недавно открытой, пока еще небольшой базе.
А потом просто сидим на скамеечке, греясь на солнышке, вдыхая вкусный воздух - встречаем весну. Жалко, что вокруг еще много снега, по степи бы прогуляться. Но и так хорошо.
Возвращаемся в город. Есть хочется ужасно, блинчики с семгой мы давно переварили. Вдохновенно обсуждаем, где и чего бы такое сожрать на обед. Очень соблазняет кастрюлька со вчерашними щами в холодильнике.
Звонит мобильник - это Лоркина племянница, Алина. Я с ужасом понимаю, что нарушила их обычный уикэндовский ритуал - каждые выходные примерная тетушка забирает не менее примерную племянницу к себе домой, где они два дня наслаждаются обществом друг друга. Тем более, у ребенка сейчас каникулы. А сегодня, в связи с наличием присутствия меня, все нарушилось, девчонка ходит с мамой по магазинам и, кажется, ей от этого печально. Я шиплю: "Давай за ней заедем! И заберем к себе, если родители отдадут."
Родители (то есть мама, папа в командировке) вроде не против, только у них еще в плане какой-то суши-бар. Подруливаем туда. Лорка спрашивает: "Ты ешь суши?" А я не знаю: нечто под таким названием, которое я один раз в жизни употребила, показалось мне мало похожим на еду. Но я согласна рискнуть еще раз.
Сидим вчетвером в суши-баре, треплемся, продвинутые дамы, включая Алинку, посвящают меня в тонкости этой модной японской жрачки. Слезно прошу официантку принести вилку, а палочки забираю с собой в качестве сувенира - ну, не умею я так извращаться, да еще без подготовки! Пробую все, что нам принесли, и делаю вывод - колбаса лучше. Не говоря уже о щах, тех, что в кастрюльке, в холодильнике. Но они от нас не убегут.
Завозим домой Алинкину маму (кем она там Лорке приходится? Ну, раз жена брата, то, наверное, невестка) и синхронно поворачиваемся к сидящей на заднем сиденье Алинке: "Командир, какие будут указания?" И дитя начинает указывать.
Дитя зачем-то рвется в комплекс Хан Шатыр. Тетушка вздыхает, понимая, что сейчас будет выкладывать теньге. Но для любимой племянницы не жалко. Я радостно соглашаюсь, задумывая в какой-то момент слинять от шопинга и в очередной раз насладиться зрелищем конструкций (ну, профдеформация у меня, что поделаешь). И заодно - купить-таки расческу.
Все замечательно получается - Алинке накупили нарядов, нам с Лоркой - пива (ну, и рыбы, естественно), я налюбовалась на фермы, тросы, стойки; все мы, в поисках кратчайшего выхода из комплекса, заблудились на подземной парковке - в общем, развлеклись от души. Аааа! Расческу так и не купили! Наваждение какое-то...
Едем домой и наконец-то съедаем щи. Попутно веселимся, вспоминая, как Лорка, будучи простуженной, рассказывала мне, какой замечательный буфет она обнаружила в Доме Ленинградской Торговли (ДЛТ). И какой там подают прекрасный борщ. У нее был здорово заложен нос, поэтому в ее исполнении дифирамбы борщу звучали примерно так: "Порщ! Такой годяченький! И подают его в такой чудненькой шелесной писочке!" Последние два слова должны были означать железную мисочку. С тех пор "порщ из писочки" - наше все.
Совсем темнеет. Выясняется, что Алинка, оказывается, ухитрилась ни разу не увидеть светомузыкальное шоу. Срочно одеваемся и идем смотреть, благо, для этого нужно просто завернуть за угол. Снова стоим, слушаем, смотрим. Светомузыка идет циклами, между ними - просто неподвижная подсветка Байтерека и какие-то низкие звуки из динамиков. К нам подлетает взволнованная молодая пара, оба казахи: "Скажите, что, все уже кончилось?! Мы опоздали?" Видимо, приехали откуда-то издалека, специально, чтобы посмотреть. Красивые ребята, казахи - вообще очень красивый народ, и мужчины, и женщины. Успокаиваем их - нет, ничего не кончилось, сейчас цикл начнется заново. Обрадованные, встают, обнявшись, и ждут начала. Цикл открывается мелодией женского национального танца - Камажай (если я ничего не путаю). Удивительно заводная музыка, Алинка начинает пританцовывать. Как выясняется, еще и от холода - как-то незаметно погода испортилась, накрапывает дождь, мы начинаем подмерзать и уходим домой, в тепло и уют лоркиной хоббичьей норки.
Кстати, о хоббитах, - я выясняю, что девочки кино-то не смотрели (и как ухитрились только) и загораюсь идеей их просветить. Скачиваю фильм, устраиваемся на диване - и мои дамы дружно засыпают! Ухайдокались...
Бужу Лорку, мы перетаскиваем Алинку с дивана на кровать и сами расползаемся по спальным местам.
Ночью просыпаюсь. Что-то не то, какие-то странные звуки, как будто стонет приведение. Прокрадываюсь на кухню, решаю выползти на террасу покурить. Да... Это была ошибка - выйти туда в тапочках и ковбойке. На террасе - сугроб, а стоны привидения - это свист ветра, нашедшего-таки щель в евроокнах суперсовременного здания. Значит, погода испортилась окончательно, и очень хорошо, что мы успели съездить за город. Встретили весну, понимаешь, а она, видимо, что-то забыла (как я расческу) и ушла за этим обратно.
Утром координируем план действий с учетом метеоусловий. Картина с 15 этажа открывается настолько безрадостная - снег, хмарь, обледеневшие тротуары - что высовываться на улицу не хочется совсем. А ветер продолжает завывать так, что я предлагаю уже дать этому привидению имя и попробовать уговорить помолчать.
Алинка предлагает добежать до ближайшего торгового комплекса Керуен (в переводе - Караван, он совсем близко, на противоположной стороне улицы) и поискать, что бы такое ей подарить маме послезавтра на день рождения, с учетом того, что у нее в наличии имеется сколько-то там теньге, выданных разными любящими родственниками. Но мудрая тетя Лариса объявляет, что это все равно не ее деньги, тем более их совсем мало и ни на что путевое не хватит. И лучше всего сделать какой-нибудь хэндмэйд, а мы поможем. Пока завтракаем, окончательно утверждаем концепцию будущего подарка - это будет коллаж, но за материалами придется таки идти в магазин, в лоркиной норке нет ни красок, ни бумаги. Одеваемся потеплее и опасливо выходим на улицу. Не, все не так страшно, снег уже тает, хотя ветер все-таки достаточно холодный.
Закупаемся необходимым в очаровательном специализированном магазинчике, по дороге домой заходим все-таки в Керуен за какой-нибудь едой и РАСЧЕСКОЙ, будь она проклята! Еда есть, а вместо нормальных пластмассовых расчесок с зубчиками там продаются какие-то навороченные профессиональные чудовища, все в шипах и по диким ценам. Все, я поняла. Это заговор. Мироздание не желает видеть меня причесанной. Боги, пошлите здоровья и всех благ парикмахеру Марине, ухитрившейся сделать мне такую стрижку, что даже при расчесывании пятерней я выгляжу не слишком неприлично!
Возвращаемся домой, обедаем и начинается творческий процесс! Лорка, обладая недюжинными организаторскими способностями и огромным опытом работы начальником, быстренько распределяет обязанности - Алина рисует, я раскрашиваю, она сама - вырезает всякие цветочки-сердечки из цветной бумаги.
И я приступаю. Вспоминаю правила выполнения отмывки, навожу колер, смачиваю чистой водой бумагу, жду, когда просохнет. Слой за слоем накладываю прозрачный цветной фон, волнуюсь, получится ли. Алинка уже давно все нарисовала и ускакала в другую комнату - сидеть вконтакте. Рядом Лорка старательно работает ножницами, мы переговариваемся, что-то рассказываем друг другу. Вдруг накатывает ощущение, что сидим мы вовсе не на лоркиной кухне в Астане, а в Питере, в нашей крохотной комнате в политеховской общаге на Лесном проспекте, и делаем курсовик по мелиорации. Или диплом. Точно, диплом - у меня там было целое водохранилище на реке Ситтанг, в Бирме, отмывать приходилось большие куски и весь процесс тянулся очень долго, а прерывать его было нельзя. И я уходила в ночь, включала лампу, закрывая ее толстым томом Гидравлики (ах, эта "черная книга студента" со зловещими, тиснеными золотом буквами на обложке!), чтобы свет не бил Лорке в глаза. Но она все равно ворочалась, что-то бормотала во сне, и я чувствовала себя виноватой, что мешаю ей спать. Но страшно не хотелось тащиться в учебную комнату, на другой этаж, и даже не потому, что пришлось бы переть с собой и чертежную доску, и плошки с водой, и краски. Просто это был какой-то удивительный наш, теплый, уютный мир - ночь, свет настольной лампы, теплота и тишина комнаты, лоркино дыхание, ее темноволосая голова на подушке. Почему-то я чувствовала себя там со всех сторон защищенной и, наверное, мне хотелось лишний раз окунуться в эти ощущения, запомнить, отложить в душе. Потому, что это тоже было счастье, драгоценные крупинки которого я собираю всю жизнь. И я сидела почти до утра, подвернув под себя ногу, терпеливо нанося отмывку слой за слоем и выходя покурить в коридор, пока краска сохла.
Вынырнув из воспоминаний, обнаруживаю, что мы практически все уже и сделали. Наклеиваем вырезанные Лоркой цветочки-сердечки, я рисую нарядную рамочку - все, Алина Александровна, принимай работу! Детеныш доволен, а мы-то как собой гордимся! Вот оно, счастье творчества.
Алинку пора возвращать маме. И вообще, я с тоской осознаю, что мой последний день в Астане неуклонно катится к концу. Я не буду об этом думать...
Поскольку в процессе творчества мы с Лоркой дегустировали какой-то офигенно дорогой вискарь, обнаруженный в ее закромах, машину не берем, а транспортируем Алинку в родной дом автобусом и пешком. В общем, там недалеко, они живут в пафосном жилом комплексе под названием "Триумф Астаны", издалека больше всего напоминающем здание МГУ. Очень красиво, в здании можно жить, не выходя наружу (внутри есть магазины, кафе, химчистки всякие и даже бассейн с тренажерным залом), но как-то не очень уютно. И подходы к дому не совсем удобные (видимо, все рассчитано на то, что подходить не будут - только подъезжать на личном транспорте). Пока пробираемся с автобусной остановки через выпавший ночью и так до конца и не растаявший снег, ветер пытается оторвать мне уши. Да, климат северного Казахстана во всей красе...
Бредем с Лоркой обратно и разговариваем. Молчим и снова разговариваем. И дома тоже. Сейчас даже не могу вспомнить, о чем, но, видимо, о чем-то очень для меня важном. И разговоры эти, и просто молчаливое присутствие нас друг рядом с другом запускают невидимый механизм работы души - если судить по тому, как изменилось и продолжает меняться мое настроение и мировосприятие по возвращении домой.
И наступает вечер, а потом ночь.
Все. Рано утром мы выпьем кофе, я подхвачу сумку, Лорка рыкнет: "Куда? На дорогу полагается присесть!". Мы спустимся на проспект, постоим молча, обнявшись. Такси умчит меня на вокзал, по дороге молодой водитель-казах будет ревниво расспрашивать, понравился ли мне город, а я, конечно, буду петь дифирамбы и Астане, и Казахстану, и всему казахскому народу - так же искренне, как и он пожелает мне счастливого пути. Поезд тронется, унося меня через степь домой, в Уральские горы. А я буду стоять, прижавшись лбом к холодному стеклу в тамбуре, и отчаянно хотеть обратно, в этот полюбившийся мне город, в эту красоту и простор, к Лорке, любимой подруге, неизвестно за какие заслуги дарованной мне судьбой.
ФОТО
Кроме пресловутой расчески, я забыла еще и фотоаппарат. На телефон снимать не стала, поэтому фотографии здесь, к сожалению, только прошлогодние, зимние.
Офисные здания в тумане
Жилой комплекс "Триумф Астаны"
Жилой комплекс на Водно-Зеленом бульваре
Президентский дворец Ак-Орда (Белая Ставка)
Вантовый мост через Ишим
Слева - офисное здание, прозванное в народе "зажигалкой"
Байтерек
Предмет моих восторгов - комплекс Хан Шатыр (Ханский шатер)
Статуэтка "Аксакал"
Офисные здания "Два золотых ведра"
Бульвар Нур Жол - Сияющий путь
А получилось черт знает что - смесь ощущений от путешествия, восхищения городом, воспоминаний о давно прошедшем и нынешнего состояния души.
Но все равно, пусть будет.
АСТАНА - ТУДА и ОБРАТНОЯ бережно храню воспоминания.
Для них в душе расчищен уголок -
Там аккуратно полочки прибиты,
Все тщательно разложено по датам
И приглушенный свет дает торшер;
На пол постелен коврик - тот, из детства,
Где слон с погонщиком и обезьяны -
Все хорошо устроено.
И можно
Уйти от всех,
И, взяв, что нужно,
С полки,
Устроившись уютно на полу,
Рассматривать в подробностях.
Грустить.
Смеяться.
Улыбаться.
И даже плакать иногда...
... Какая муторная весна.
Конец марта. День оттепели, три дня мороза, слепящее солнце, потом - пахнущая химпроизводством хмарь. В голове - вата, в душе - пусто и непонятно. Позади - дурацкий праздник 8 марта (три дня выходных, из них день у плиты, два - на работе), впереди - да ничего там нет. Хорошего.
Все валится из рук: работа, хозяйство. Пытаешься как-то себя вздернуть, но ничего не выходит.
Маета. С чего бы вдруг - неясно. Вроде бы ничего плохого и не случилось, но очень хочется повыть на луну. Вон она какая - огромная, желтая, так и лезет в окно. Может, полегчает...
...Телефонный звонок. Межгород. Или кто-то с мобильного звонит. Или все же межгород... Надо бы ответить.
... Это был межгород. И это была Лорка. Моя радость, мой якорь, друг сердечный.
- Ты мне снилась!
Так, это уже серьезно. Она ведьма и умеет видеть вещие сны (мне, например, снов практически не показывают. Штук пять за всю жизнь. Вещих - тем более). Она вообще много чего умеет, у нее прабабка эпилепсию заговаривала...
- Ты должна приехать!
Ну, значит, должна. Как скажешь, дорогая, так и будет. Ты всегда знала лучше меня, как для меня будет лучше. Если бы я тебя еще всегда слушалась...
Какое счастье, что ты у меня есть. Какая удача, что тебе пришлось переехать из теплой, зеленой, уютной Алматы в эту новую, продуваемую всеми ветрами столицу с именем "Столица" - Астана. Теперь мне до тебя - меньше суток пути, и куча поездов.
И я еду. Всего на два с половиной дня, на половину пятницы и выходные: у меня работа, у тебя - такая работа, что мне за тебя порой страшно становится, и отпуск твой расписан давным-давно по дням, часам и, кажется, даже минутам. Но эти два с половиной дня я проведу с тобой. И даже лучше, что больше никто не смог и не захотел со мной поехать.
...Боги, отчего мне всегда так хорошо в дороге?! Пусть в старом-старом вагоне, пусть проводники кочегарят так, что кажется - я сейчас заживо сварюсь. Пусть приходится, томясь в жарком купе, почти три часа стоять на пограничных постах, российском - в Троицке и казахском - в Кайраке, и даже нельзя выйти покурить в тамбур и остыть. Плевать. Перетерплю.
Поезд мчится, за окном степь - ветер и простор. Хочется рвануть вниз окно, чтобы ветер бил в лицо, смеяться, кричать и свистеть. Наверное, есть во мне все же кровь кочевников, хотя это у Лорки официально чуть ли не Батый в предках числится, а у меня - только едва заметная раскосость в глазах да странная девичья фамилия. (А ручки у окон свернули, гады предусмотрительные).
Перестук колес, скрип вагона, желтый чай в стеклянной кружке, молчаливые соседи в купе. Для полного счастья в мобильнике аудиокнига, Ричард Армитадж читает рассказ о Робине Гуде. С третьего раза начинаю распознавать кое-что из английской речи, не заглядывая в распечатанный текст. В конце-концов задремываю под бархатный голос. И резко просыпаюсь от звонка мобильного прямо в ухо - наушник-то не вынула! За окном уже темно, Казахстан приветствует меня автоматическим подключением к местному оператору связи (я начинаю понимать, насколько я здесь желанный гость! В предыдущие разы приходилось все настраивать вручную). Это Лорка звонит, беспокойно спрашивает:
- Ты где? Ты едешь?
Я еду, еду.
...Утро. Астанинский вокзал - не очень большой, не самый навороченный, Челябинский, конечно, просторней и красивей. Но все равно хороший. Теплый весенний воздух, казахская речь вокруг. И Лорка, спешащая ко мне по перрону. Здравствуй, дорогая!
Здравствуй, Астана!
В этот город я влюбилась мгновенно, с самого первого раза, когда мы приехали в разгар новогодних праздников, и было холодно, снежно и ветрено. Впрочем, там практически всегда ветрено. Бывший центр целинного земледелия, он назывался то Акмолинск, то Целиноград, то Акмола, и так и не стал большим городом, пока туда не перенесли столицу. Место для жизни, вообще-то, не самое лучшее. Но мне почему-то нравятся и этот ветер, и холод. И периодически случающийся морозный туман, в котором сначала прячутся верхние этажи небоскребов, а потом он опускается все ниже и ниже, накрывает низкие домики дипломатического городка на проспекте Кунаева - и вдруг как-то неприметно исчезает. На туман хорошо смотреть с лоркиного 15 этажа, с террасы.
Я люблю этот город. Мне нравится четко просматривающаяся концепция застройки - чувствуется, что к генплану приложил руку Кисе Курокава, хотя Лорка и ругается: "Нашли, кому поручать - японцу! У них же земли ни фига нет, они автоматически экономят каждый квадратный сантиметр площади. А здесь-то чего стесняться, степь да степь кругом, можно улицы хоть в километр шириной делать!" Ничего, даже с учетом японского маниакального стремления к экономии пространства получилось хорошо, просторно и воздушно.
Мне нравятся странные, изогнутые формы деловых высотных зданий. Кажущаяся простота и лаконичность жилого комплекса на проспекте Кунаева. Поющие фонтаны, лесенки и цветники, маленькие скульптурки - бронзовые и бетонные - на Водно-Зеленом бульваре. "Символы власти" - ханские перстни, плетки, булавы (стилизованные, конечно, выполненные из раскрашенного бетона) - разбросанные по газонам на пути к президентскому дворцу. И названия там красивые, хоть и пафосные, конечно, претендующие на имперское величие: Ак-Орда - белая ставка, Нур Жол - сияющий путь.
Сердце строителя заходится в щенячьем восторге при взгляде на восхитительный Байтерек, хоть местные жители и обзывают его насмешливо "чупа-чупсом" (здесь любому мало-мальски заметному сооружению присваивают клички - "зажигалка", "два перевернутых золотых ведра" и пр.). А волшебное произведение Нормана Фостера - торговый комплекс Хан Шатыр - вообще приводит меня в состояние эйфории. Каждый свой приезд я бесконечно долго смотрю на него с разных точек - снаружи, любуясь великолепными формами шатра, изнутри, восхищаясь совершенством и красотой конструкций. Кстати, Байтерек - тоже детище Фостера. Спасибо Вам, барон Foster of Thames Bank, за такую радость!
У Лорки всю зиму жили родители, сейчас она отвезла их на лето в Алматы. По дороге с вокзала рассказывает, что по непререкаемому повелению мамы прикупила мебели и "осветительных приборов". Заходим в квартиру - точно, теперь это почти что хоббичья нора! И было-то хорошо, а теперь совсем замечательно, особенно умиляет половичок на кухне. Ну, вот люблю я напольные покрытия, что тут сделаешь. И сидеть на них люблю, чтобы ноги калачом. Тоже, наверное, наследие кочевников.
Лорка убегает на работу - буду ждать ее до вечера. Разгребаю вещи и обнаруживаю, что забыла взять с собой колготки и расческу. Зато зачем-то прихватила пару платьев. Вообще, процесс сбора в дальнюю дорогу у меня еще со времен поездок в школьный трудовой лагерь называется "кинуть шмотку в сумку". Обычно процесс этот начинается за пятнадцать минут до выхода из дома и, как ни странно, все принципиально важное обычно в сумку все-таки попадает. Но бывают вот такие проколы, как сейчас. Ладно, есть повод выйти и прогуляться по бульвару до ближайшего места, где продается искомое. Расческой пока лоркиной воспользуюсь - первый раз, что ли, вечно я у нее таскала отсутствующие у меня предметы первой необходимости! А она терпела, бедолага. (В поезде, получается, я так ни разу и не причесалась. Да...).
Бульвар, ступеньки, здороваюсь со знакомыми статуэтками - всадниками, птицами, оленями. Присаживаюсь на скамейку, подставляю лицо теплому ветру. Смотрю, как потихоньку садится солнце, отражаясь в многочисленных стеклах небоскребов. Хорошо! Хотя расчески я так и не нашла. Колготки, правда, купила. Надо возвращаться, Лорка уже вот-вот должна прийти с работы и впереди у нас, по ее заявлению - "культурная программа".
Пока ужинаем и пьем вкуснючее казахское вино, на улице темнеет. Идем смотреть "культурную программу". Сейчас как раз мусульманский праздник - Навруз (в казахском варианте - Наурыз), последние дни, и в честь этого около Байтерека каждый вечер устраивают светомузыкальное шоу. Красота неимоверная! Подсветка монумента меняется в унисон великолепно подобранной музыке - казахские мелодии органично переходят в отрывки из "Лебединого озера", Моцарта и еще чего-то, а под конец звучит "Space". Стоим, любуемся, слушаем. Темные улицы, простор, музыка. Накатывают воспоминания. Я говорю: "Лорка, а помнишь нашу безумную мазурку на Дворцовой площади?" Она улыбается: "Да... После капеллы".
... Как мы первый раз туда попали? Вот ведь, не могу вспомнить, как ни напрягаю память. Но в итоге все годы, прожитые нами в Питере, мы регулярно ходили в Ленинградскую капеллу, залипнув на ее чудесный хор, на этот маленький, теплый зал с органом и на само старое-старое, втиснутое в квартал здание с внутренним двориком, к которому мы шли через переходы и проходные дворы, свернув с улицы Желябова в неприметную арку. А возвращались потом обязательно через Дворцовую площадь. Почему-то после концертов она всегда была пустой и как будто принадлежащей только нам двоим. И однажды, наслушавшись музыки, мы затеяли танцы прямо под Александрийской колонной, при том, что танцевать я никогда не умела - ни тогда, ни сейчас. Зато Лорка умела. А я напевала мелодию и, припав на колено на холодную брусчатку, изображала гусара в ментике, пока она кружилась вокруг, выделывая антраша. Свистел ветер, метались тени. Сверху, с колонны, на нашу мазурку смотрел бронзовый ангел, а больше, кажется, никто. И мы были очень молоды, и в тот момент - очень счастливы. Просто так, ни от чего...
Субботнее утро. Лорка командует делать на завтрак блинчики. Как прикажешь, начальник, тем более, что печь блины мне почему-то доставляет некое эстетическое удовольствие. "С семгой," - плотоядно облизнувшись, добавляет она. Ну, кто бы сомневался! За рыбу эта жительница степей запросто продаст душу, всегда так было.
Готовим, треплемся, завтракаем. Выходим на террасу, придирчиво рассматриваем небо на предмет возможных пакостей от погоды. Не, погода сегодня не капризничает, все хорошо - солнышко, легкий теплый ветер, весенняя светлая голубизна. И мы едем встречать весну.
Лошадку Лорка имеет надежную, породистую (Лексус, однако!) и ухоженную, хорошо с ней обращается, не дергает зря. И машинка довольно урчит, унося нас за пределы города, на север. Такой кайф - сидеть рядом с аккуратно ведущей машину Лоркой, смотреть на степь, на бесконечно разматывающуюся ленту дороги, смеяться, когда мы вновь и вновь сворачиваем не туда, обманутые каким-то очередным замаячившим вдалеке забором (вообще-то мы ищем базу отдыха Бал Карагай, в разведывательных целях). Да, сложно в степи ориентироваться, почти как в наших лесных дебрях!
С третьей попытки доезжаем до Бал Карагая, разговариваем с вежливым администратором, который устраивает для нас экскурсию по этой недавно открытой, пока еще небольшой базе.
А потом просто сидим на скамеечке, греясь на солнышке, вдыхая вкусный воздух - встречаем весну. Жалко, что вокруг еще много снега, по степи бы прогуляться. Но и так хорошо.
Возвращаемся в город. Есть хочется ужасно, блинчики с семгой мы давно переварили. Вдохновенно обсуждаем, где и чего бы такое сожрать на обед. Очень соблазняет кастрюлька со вчерашними щами в холодильнике.
Звонит мобильник - это Лоркина племянница, Алина. Я с ужасом понимаю, что нарушила их обычный уикэндовский ритуал - каждые выходные примерная тетушка забирает не менее примерную племянницу к себе домой, где они два дня наслаждаются обществом друг друга. Тем более, у ребенка сейчас каникулы. А сегодня, в связи с наличием присутствия меня, все нарушилось, девчонка ходит с мамой по магазинам и, кажется, ей от этого печально. Я шиплю: "Давай за ней заедем! И заберем к себе, если родители отдадут."
Родители (то есть мама, папа в командировке) вроде не против, только у них еще в плане какой-то суши-бар. Подруливаем туда. Лорка спрашивает: "Ты ешь суши?" А я не знаю: нечто под таким названием, которое я один раз в жизни употребила, показалось мне мало похожим на еду. Но я согласна рискнуть еще раз.
Сидим вчетвером в суши-баре, треплемся, продвинутые дамы, включая Алинку, посвящают меня в тонкости этой модной японской жрачки. Слезно прошу официантку принести вилку, а палочки забираю с собой в качестве сувенира - ну, не умею я так извращаться, да еще без подготовки! Пробую все, что нам принесли, и делаю вывод - колбаса лучше. Не говоря уже о щах, тех, что в кастрюльке, в холодильнике. Но они от нас не убегут.
Завозим домой Алинкину маму (кем она там Лорке приходится? Ну, раз жена брата, то, наверное, невестка) и синхронно поворачиваемся к сидящей на заднем сиденье Алинке: "Командир, какие будут указания?" И дитя начинает указывать.
Дитя зачем-то рвется в комплекс Хан Шатыр. Тетушка вздыхает, понимая, что сейчас будет выкладывать теньге. Но для любимой племянницы не жалко. Я радостно соглашаюсь, задумывая в какой-то момент слинять от шопинга и в очередной раз насладиться зрелищем конструкций (ну, профдеформация у меня, что поделаешь). И заодно - купить-таки расческу.
Все замечательно получается - Алинке накупили нарядов, нам с Лоркой - пива (ну, и рыбы, естественно), я налюбовалась на фермы, тросы, стойки; все мы, в поисках кратчайшего выхода из комплекса, заблудились на подземной парковке - в общем, развлеклись от души. Аааа! Расческу так и не купили! Наваждение какое-то...
Едем домой и наконец-то съедаем щи. Попутно веселимся, вспоминая, как Лорка, будучи простуженной, рассказывала мне, какой замечательный буфет она обнаружила в Доме Ленинградской Торговли (ДЛТ). И какой там подают прекрасный борщ. У нее был здорово заложен нос, поэтому в ее исполнении дифирамбы борщу звучали примерно так: "Порщ! Такой годяченький! И подают его в такой чудненькой шелесной писочке!" Последние два слова должны были означать железную мисочку. С тех пор "порщ из писочки" - наше все.
Совсем темнеет. Выясняется, что Алинка, оказывается, ухитрилась ни разу не увидеть светомузыкальное шоу. Срочно одеваемся и идем смотреть, благо, для этого нужно просто завернуть за угол. Снова стоим, слушаем, смотрим. Светомузыка идет циклами, между ними - просто неподвижная подсветка Байтерека и какие-то низкие звуки из динамиков. К нам подлетает взволнованная молодая пара, оба казахи: "Скажите, что, все уже кончилось?! Мы опоздали?" Видимо, приехали откуда-то издалека, специально, чтобы посмотреть. Красивые ребята, казахи - вообще очень красивый народ, и мужчины, и женщины. Успокаиваем их - нет, ничего не кончилось, сейчас цикл начнется заново. Обрадованные, встают, обнявшись, и ждут начала. Цикл открывается мелодией женского национального танца - Камажай (если я ничего не путаю). Удивительно заводная музыка, Алинка начинает пританцовывать. Как выясняется, еще и от холода - как-то незаметно погода испортилась, накрапывает дождь, мы начинаем подмерзать и уходим домой, в тепло и уют лоркиной хоббичьей норки.
Кстати, о хоббитах, - я выясняю, что девочки кино-то не смотрели (и как ухитрились только) и загораюсь идеей их просветить. Скачиваю фильм, устраиваемся на диване - и мои дамы дружно засыпают! Ухайдокались...
Бужу Лорку, мы перетаскиваем Алинку с дивана на кровать и сами расползаемся по спальным местам.
Ночью просыпаюсь. Что-то не то, какие-то странные звуки, как будто стонет приведение. Прокрадываюсь на кухню, решаю выползти на террасу покурить. Да... Это была ошибка - выйти туда в тапочках и ковбойке. На террасе - сугроб, а стоны привидения - это свист ветра, нашедшего-таки щель в евроокнах суперсовременного здания. Значит, погода испортилась окончательно, и очень хорошо, что мы успели съездить за город. Встретили весну, понимаешь, а она, видимо, что-то забыла (как я расческу) и ушла за этим обратно.
Утром координируем план действий с учетом метеоусловий. Картина с 15 этажа открывается настолько безрадостная - снег, хмарь, обледеневшие тротуары - что высовываться на улицу не хочется совсем. А ветер продолжает завывать так, что я предлагаю уже дать этому привидению имя и попробовать уговорить помолчать.
Алинка предлагает добежать до ближайшего торгового комплекса Керуен (в переводе - Караван, он совсем близко, на противоположной стороне улицы) и поискать, что бы такое ей подарить маме послезавтра на день рождения, с учетом того, что у нее в наличии имеется сколько-то там теньге, выданных разными любящими родственниками. Но мудрая тетя Лариса объявляет, что это все равно не ее деньги, тем более их совсем мало и ни на что путевое не хватит. И лучше всего сделать какой-нибудь хэндмэйд, а мы поможем. Пока завтракаем, окончательно утверждаем концепцию будущего подарка - это будет коллаж, но за материалами придется таки идти в магазин, в лоркиной норке нет ни красок, ни бумаги. Одеваемся потеплее и опасливо выходим на улицу. Не, все не так страшно, снег уже тает, хотя ветер все-таки достаточно холодный.
Закупаемся необходимым в очаровательном специализированном магазинчике, по дороге домой заходим все-таки в Керуен за какой-нибудь едой и РАСЧЕСКОЙ, будь она проклята! Еда есть, а вместо нормальных пластмассовых расчесок с зубчиками там продаются какие-то навороченные профессиональные чудовища, все в шипах и по диким ценам. Все, я поняла. Это заговор. Мироздание не желает видеть меня причесанной. Боги, пошлите здоровья и всех благ парикмахеру Марине, ухитрившейся сделать мне такую стрижку, что даже при расчесывании пятерней я выгляжу не слишком неприлично!
Возвращаемся домой, обедаем и начинается творческий процесс! Лорка, обладая недюжинными организаторскими способностями и огромным опытом работы начальником, быстренько распределяет обязанности - Алина рисует, я раскрашиваю, она сама - вырезает всякие цветочки-сердечки из цветной бумаги.
И я приступаю. Вспоминаю правила выполнения отмывки, навожу колер, смачиваю чистой водой бумагу, жду, когда просохнет. Слой за слоем накладываю прозрачный цветной фон, волнуюсь, получится ли. Алинка уже давно все нарисовала и ускакала в другую комнату - сидеть вконтакте. Рядом Лорка старательно работает ножницами, мы переговариваемся, что-то рассказываем друг другу. Вдруг накатывает ощущение, что сидим мы вовсе не на лоркиной кухне в Астане, а в Питере, в нашей крохотной комнате в политеховской общаге на Лесном проспекте, и делаем курсовик по мелиорации. Или диплом. Точно, диплом - у меня там было целое водохранилище на реке Ситтанг, в Бирме, отмывать приходилось большие куски и весь процесс тянулся очень долго, а прерывать его было нельзя. И я уходила в ночь, включала лампу, закрывая ее толстым томом Гидравлики (ах, эта "черная книга студента" со зловещими, тиснеными золотом буквами на обложке!), чтобы свет не бил Лорке в глаза. Но она все равно ворочалась, что-то бормотала во сне, и я чувствовала себя виноватой, что мешаю ей спать. Но страшно не хотелось тащиться в учебную комнату, на другой этаж, и даже не потому, что пришлось бы переть с собой и чертежную доску, и плошки с водой, и краски. Просто это был какой-то удивительный наш, теплый, уютный мир - ночь, свет настольной лампы, теплота и тишина комнаты, лоркино дыхание, ее темноволосая голова на подушке. Почему-то я чувствовала себя там со всех сторон защищенной и, наверное, мне хотелось лишний раз окунуться в эти ощущения, запомнить, отложить в душе. Потому, что это тоже было счастье, драгоценные крупинки которого я собираю всю жизнь. И я сидела почти до утра, подвернув под себя ногу, терпеливо нанося отмывку слой за слоем и выходя покурить в коридор, пока краска сохла.
Вынырнув из воспоминаний, обнаруживаю, что мы практически все уже и сделали. Наклеиваем вырезанные Лоркой цветочки-сердечки, я рисую нарядную рамочку - все, Алина Александровна, принимай работу! Детеныш доволен, а мы-то как собой гордимся! Вот оно, счастье творчества.
Алинку пора возвращать маме. И вообще, я с тоской осознаю, что мой последний день в Астане неуклонно катится к концу. Я не буду об этом думать...
Поскольку в процессе творчества мы с Лоркой дегустировали какой-то офигенно дорогой вискарь, обнаруженный в ее закромах, машину не берем, а транспортируем Алинку в родной дом автобусом и пешком. В общем, там недалеко, они живут в пафосном жилом комплексе под названием "Триумф Астаны", издалека больше всего напоминающем здание МГУ. Очень красиво, в здании можно жить, не выходя наружу (внутри есть магазины, кафе, химчистки всякие и даже бассейн с тренажерным залом), но как-то не очень уютно. И подходы к дому не совсем удобные (видимо, все рассчитано на то, что подходить не будут - только подъезжать на личном транспорте). Пока пробираемся с автобусной остановки через выпавший ночью и так до конца и не растаявший снег, ветер пытается оторвать мне уши. Да, климат северного Казахстана во всей красе...
Бредем с Лоркой обратно и разговариваем. Молчим и снова разговариваем. И дома тоже. Сейчас даже не могу вспомнить, о чем, но, видимо, о чем-то очень для меня важном. И разговоры эти, и просто молчаливое присутствие нас друг рядом с другом запускают невидимый механизм работы души - если судить по тому, как изменилось и продолжает меняться мое настроение и мировосприятие по возвращении домой.
И наступает вечер, а потом ночь.
Все. Рано утром мы выпьем кофе, я подхвачу сумку, Лорка рыкнет: "Куда? На дорогу полагается присесть!". Мы спустимся на проспект, постоим молча, обнявшись. Такси умчит меня на вокзал, по дороге молодой водитель-казах будет ревниво расспрашивать, понравился ли мне город, а я, конечно, буду петь дифирамбы и Астане, и Казахстану, и всему казахскому народу - так же искренне, как и он пожелает мне счастливого пути. Поезд тронется, унося меня через степь домой, в Уральские горы. А я буду стоять, прижавшись лбом к холодному стеклу в тамбуре, и отчаянно хотеть обратно, в этот полюбившийся мне город, в эту красоту и простор, к Лорке, любимой подруге, неизвестно за какие заслуги дарованной мне судьбой.
ФОТО
Кроме пресловутой расчески, я забыла еще и фотоаппарат. На телефон снимать не стала, поэтому фотографии здесь, к сожалению, только прошлогодние, зимние.
Офисные здания в тумане
Жилой комплекс "Триумф Астаны"
Жилой комплекс на Водно-Зеленом бульваре
Президентский дворец Ак-Орда (Белая Ставка)
Вантовый мост через Ишим
Слева - офисное здание, прозванное в народе "зажигалкой"
Байтерек
Предмет моих восторгов - комплекс Хан Шатыр (Ханский шатер)
Статуэтка "Аксакал"
Офисные здания "Два золотых ведра"
Бульвар Нур Жол - Сияющий путь
-
-
15.04.2013 в 17:49очень здорово, когда есть такие подруги
-
-
15.04.2013 в 22:20я рада, что удалось хоть какое-то впечатление от поездки и от города передать. А то села описывать, и кроме эмоций - никаких слов))) Воспоминания поперли, какие-то левые мысли...
А город-то и правда замечательный, и страна (в смысле, Казахстан) тоже.
А с подругой- да, мне несусветно повезло, мне вообще по жизни на хороших и интересных людей везет. И те, что из юности остались, и вновь встречаемые - ну, просто цветник какой-то
-
-
17.05.2013 в 18:33-
-
17.05.2013 в 18:54-
-
17.05.2013 в 19:01